Если. Отголоски прошлого (СИ) - "Fiyalman". Страница 121

Страх перед ним.

Шерлок медленно опустил руку и развернулся к ней, с содроганием заметив, как она от этого едва заметно сжалась:

— Я злюсь не на тебя, — ответил он. — Я злюсь на себя.

«Я злюсь на себя, потому что мной руководят бесполезные сантименты, и потому что ты мне уже давно не просто друг, а я слишком умен, чтобы заметить очевидное. Самая жестокая и глупая ошибка — принять все это за привязанность и дружбу».

— Слушай, я ценю твою смесь заботы обо мне и потрясающего эгоизма, — произнесла Софи. — Но я не могла этого предвидеть. И я попрошу тебя впредь не повышать на меня голос, — твердо закончила она, выжидающе глядя на него.

Он смотрел на нее пару секунд, а потом на мгновение отвел глаза, с трудом собирая в предложение то, что хотел сказать:

— Я прошу прощения, — практически сквозь зубы сказал он.

— Мне этого достаточно, — кивнула Конан Дойл.

— Пойдем, — вдруг сказал Холмс, проходя к лестнице.

Он уже начал подниматься, когда понял, что за его спиной не слышны шаги. Детектив обернулся и посмотрел вниз, осознав, что Софи так и стоит на том месте, откуда вела этот странный диалог.

— Я догоню, — просто ответила она. — Иди.

Шерлок скользнул взглядом по ее фигуре. Рану на ноге ей обработали приехавшие на скорой медики, пока он сам беседовал с инспектором Скотланд-Ярда по поводу пойманного «Гарридеба». Со времени выстрела прошло не так много времени и, хотя Конан Дойл и храбрилась, она несколько прихрамывала, и было видно, что ей действительно больно.

«Боль в бедре не позволяет ей привычно быстро подняться по лестнице, и она не хочет, чтобы ты был свидетелем того, как она медленно будет подниматься. Ты снова не видишь очевидного. Идиот».

Холмс хотел бы сказать, что он колебался, но на самом деле ноги уже в следующий момент понесли его вниз — туда, где стояла Конан Дойл. Подойдя к ней вплотную, он, не спрашивая, наклонился, аккуратно подхватил ее под коленями и за спиной и поднял на руки, снова поворачиваясь к лестнице.

— Шерлок, какого черта ты делаешь? — дернулась было Софи.

— Возьми меня за шею, — просто выдохнул он, поднимаясь.

— Я не умирающая больная, у меня просто небольшая травма, я… — пролепетала Конан Дойл, когда они уже оказались на первой лестничной площадке.

Холмс молчал. Он твердо ступал вперед, неся свою соседку и, боже помилуй, друга, который попал в беду. Разумеется, так бы он нес и Джона, и Мэри, и миссис Хадсон, Лестрейда, Молли… Да даже Майкрофта! Потому что так поступают — друзьям помогают, потому что…

Когда детектив почти достиг первого этажа, Софи все же подняла руку, обхватывая его шею, и он почувствовал, как ее пальцы коснулись оголенной кожи его шеи. От крошечного прикосновения по всему телу будто бы пробежали тысячи искр, и Холмс еле подавил желание прикрыть глаза, боясь оступиться.

— Сантименты — это химический дефект, ведущий к проигрышу.

Он ногой толкнул дверь, шагнул в гостиную и, приблизившись к дивану, аккуратно опустил Конан Дойл на него. Девушка медленно убрала ладонь с его плеча, будто бы освободив сразу тонну воздуха для того, чтобы ему было легче дышать. Он медленно отвел свои руки и лишь на мгновение, на один чертов миг посмотрел ей в глаза.

И в этот же момент он понял, что никогда не расскажет ей о своем сегодняшнем открытии.

Софи смотрела на него с тем же пристальным выражением странной смеси участия и укора, который он привык видеть в этом взгляде на протяжении всего времени их знакомства. Они знали друг друга больше четырех лет, жили вместе около двух, и он привык видеть в ней соседку, друга и напарника в работе, и детектив был уверен, что она испытывает к нему те же самые чувства. Если бы он только мог понять, что происходит внутри нее…

От внезапного осознания сперло дыхание. Дедукция Шерлока Холмса помогала ему анализировать все на свете, кроме одной-единственной женщины, смотрящей на него с дивана в их квартире.

И виной тому были чувства.

Шерлок шагнул назад, откашлявшись:

— Чай, ноутбук, плед? — он твердо посмотрел на Конан Дойл. — Что тебе нужно?

— Ничего, Шерлок, я… — начала было она.

— Если не перенапрягать ногу, то будешь в строю через два-три дня, так что давай опустим все пререкания, — перебил ее друг. — Что — тебе — нужно?

— Ноутбук, — Софи кивнула в сторону стола. — Я бы купила билеты, — задумчиво произнесла она.

— Билеты? — переспросил Холмс, подавая ей гаджет.

— Да, меня вчера пригласили на конференцию в Принстонский университет, — пояснила девушка, откидываясь на спинку дивана. — Думаю улететь тридцать первого числа.

— Ясно, — кивнул детектив, отвернувшись. — Я съезжу в Скотланд-Ярд по поводу Гарридеба, — добавил он. — Если будет что-то нужно, пиши.

Шерлок не помнил, как оказался на улице и пошел куда-то вглубь лондонских переулков, слепо глядя перед собой. Если бы четыре года назад кто-то сказал ему, что после завершения крупного дела он будет думать не о процессе расследования, а о сантиментах — Шерлок Холмс рассмеялся бы ему в лицо. Вероятно, тот детектив из прошлого, глядя на него сейчас, скривился бы от отвращения, но он не хотел сейчас об этом думать.

Софи Конан Дойл подвергала себя смертельной опасности, защищала и помогла ему по мере сил и возможностей, и он не хотел и не мог представить себе ее реакции, если бы она поняла, что творилось в его сознании в последние часы.

Есть события, пережив которые, нельзя не проникнуться друг к другу симпатией. Шерлок прекрасно знал, что до встречи с Софи Конан Дойл он был холодным и бесчувственным, и даже гордился этим, но он даже не успел заметить, как она… растопила его сердце. Возможно, поэтому он не шагнул с крыши Бартса по-настоящему, не принимал наркотики и не курил, ел все, что она готовила, и никогда не стрелял в стену, когда она спала. Софи… спасла его своей дружбой. Шерлок подумал, что, если бы можно было только представить то, сколько всего они смогли пережить вместе, как выросло их взаимопонимание, то можно было бы вообще не поверить, что такое возможно. Подумал и тут же все решил.

Они так и будут жить на Бейкер-стрит, раскрывать преступления и проводить темные вечера перед камином, а он запрячет свое новое открытие как можно глубже в закрома чертогов разума, чтобы никогда не дать ей повода усомниться в том, что он пренебрег их дружбой ради мелочного порыва слабого тела.

Все будет, как прежде, и, когда она сама захочет переехать, он не будет ее останавливать. Софи Конан Дойл пережила слишком долго, чтобы провести остаток отмеренного ей на Земле времени в пыльной квартире на первом этаже дома 221В по Бейкер-стрит.

Детектив засунул руки в карманы пальто и наткнулся в одном из них на что-то острое. Вытащив предмет, он покрутил его в руках, остановившись взглядом на имени Джанин Хопкинс на обратной стороне визитки Чарльза Магнуссена. Шерлок Холмс не любил перевирать цитаты, особенно собственные, однако в этот момент он в который раз за день изменил самому себе.

Работа — лучшее лекарство не только от печалей, но и от переживаний.

— Такси! — воскликнул Холмс, повернувшись к дороге и подняв руку.

После того, как Шерлок вышел из гостиной, Софи еще несколько минут сидела на диване, тупо глядя в сторону открытой двери. Поведение ее соседа никогда не было простым для анализа, но в этот день он вел себя еще более странно, чем обычно.

Конан Дойл наконец посмотрела на экран ноутбука, практически машинально оформляя билеты. Перед глазами стоял взгляд Шерлока в квартире Гарридеба, полный беспокойства, участия и… Чего-то такого, что мелькнуло в выражении его лица лишь на мгновение, а потом снова растаяло под привычной маской отчужденности.

Софи впервые за многие годы чувствовала, что что-то упускает, но списала странность поведения Шерлока на адреналин от нового впечатляющего дела и страх за, как Холмс бы не хотел это признавать, все же теперь близкого человека. На этом Конан Дойл и остановилась.