Если. Отголоски прошлого (СИ) - "Fiyalman". Страница 135

— Какое отношение имеет вся эта болтовня к драгоценному камню? — вскипел мужчина.

— Все это улики против Вас, — не обратил внимания на его выпад Холмс. — Но, помимо этого, у меня есть еще неоспоримые улики по делу о бриллианте и против Вас, и против вашего телохранителя.

— Какие же это улики?

— Во-первых, показания кэбмена, с которым Вы ехали на Уайт-холл, и кэбмена, который вез Вас обратно. Во-вторых, показания швейцара, видевшего Вас около витрины. И, наконец, у меня есть показания Айки Сандерса, который отказался распилить Вам камень. Айки донес на Вас, так что игра сыграна, — вены вздулись на лбу у графа. Стараясь подавить волнение, он судорожно сжимал смуглые волосатые руки. Он попробовал заговорить, но язык не слушался его. — Вот мои карты. Я все их выложил перед Вами. Но одной карты не хватает. Не хватает короля бриллиантов. Я не знаю, где камень.

— И никогда не узнаете, — чинно ответил преступник.

— Вы так думаете? Ну будьте же благоразумны, граф. Взвесьте все обстоятельства. Вас посадят на двадцать лет. Так же, как и Сэма Мертона. Какой Вам прок от камня? — он многозначительно качнул головой. — Ровно никакого. Но если Вы его вернете, я Вам обещаю, что дело не дойдет до суда. Ни Вы, ни Сэм нам не нужны, — детектив сделал паузу. — Нам нужен камень. Отдайте его, и, если Вы будете хорошо себя вести, я гарантирую Вам свободу. Но если Вы опять попадетесь, то это будет уже конец. А пока что мне поручено раздобыть камень, а не Вас. — Холмс позвонил, и вошел Билли. — Я полагаю, граф, что неплохо было бы пригласить на это совещание и вашего приятеля Сэма. Он как-никак тоже заинтересованная сторона, — он обратился к Уиггинсу. — Билли, на улице, у подъезда, ты увидишь огромного безобразного джентльмена. Попросите его подняться сюда.

— А если он откажется, мистер Холмс? — растянуто спросил парень.

— Никакого насилия, Билли, — предупредил Шерлок. — Если Вы скажете, что его зовет граф Сильвиус, он непременно придет.

— Что Вы собираетесь делать? — спросил граф, как только Билли вышел.

— Я только что говорил своему другу доктору Ватсону, что в мою сеть попались акула и пескарь, — откликнулся детектив. — Сейчас я тяну сеть, и обе рыбы показались из воды.

Граф поднялся со стула, держа руку за спиной, и Шерлок опустил руку в карман халата.

— Вам не суждено умереть в своей постели, Холмс, — угрожающе прищурился преступник.

— Да, я уже не однажды об этом думал. Но разве это так уж важно? — он хмыкнул, поднимаясь с места. — Похоже, что и Вы, граф, примете смерть не в горизонтальном, а в вертикальном положении.

Темные враждебные глаза короля преступного мира внезапно вспыхнули, как у настоящего хищника. Вся фигура Холмса выражала напряжение и готовность в любой момент отразить удар, казалось, что от этого он сделался еще выше:

— Не стоит нащупывать револьвер, мой друг, — спокойно произнес он. — Вы очень хорошо знаете, что не осмелитесь пустить его в ход, даже если бы я дал Вам время его вытащить. С этими револьверами не оберешься хлопот. От них так много шума, граф. Лучше уж пользоваться духовыми ружьями. А, я, кажется, слышу легкую поступь вашего достойного компаньона, — он повернулся ко входу. — Добрый день, мистер Мертон! Скучновато дожидаться на улице, не правда ли?

Премированный боксер, грузный молодой человек с глупым, упрямым и грубо обтесанным лицом неловко остановился в дверях, растерянно озираясь по сторонам. Любезный тон Холмса озадачил его, и, хотя Сэм смутно почувствовал в нем враждебность, он не знал, как себя вести. Он повернулся к своему более проницательному товарищу:

— Что тут происходит, граф? Чего ему надо? В чем дело? — голос его звучал глухо и хрипло.

Граф пожал плечами. Вместо него Сэму ответил Холмс:

— Если говорить кратко, мистер Мертон, ваше дело проиграно.

Боксер продолжал обращаться к своему сообщнику:

— Шутит он, что ли? Так мне сейчас не до шуток.

— Это вполне понятно, — сказал Шерлок. — И уверяю вас, что через час-другой вы будете настроены еще менее шутливо. Вот что, граф Сильвиус. Я человек занятой и не могу попусту тратить время. Сейчас я пройду в спальню, — он кивнул в сторону кухни. — Прошу Вас не стесняться в мое отсутствие. Без меня Вас будет удобнее объяснить своему другу, как обстоит дело. Тем временем я сыграю на скрипке. Через пять минут я вернусь за окончательным ответом, — он помолчал. — Надеюсь, Вы достаточно ясно уразумели, что Вас приходится выбирать одно из двух: или мы заберем Вас, или камень.

Холмс удалился, прихватив с собой стоявшую в углу скрипку. Минуту спустя из-за закрытой двери спальни послышались протяжные, жалобные звуки всем известной песни «Pardonne-moi ce caprice d'enfant».

— Так в чем дело? — спросил Мертон, когда его приятель повернулся к нему. — Он что, знает про камень?

— Будь он проклят, он знает слишком много, а может быть, и все.

— Черт! — желтоватое лицо боксера слегка побледнело.

— Нас выдал Айки Сандерс.

— Айки? — вскинулся собеседник. — Ну, погоди, я ему сверну шею, хоть бы меня за это повесили. — Обожди, — сказал боксер, подозрительно глядя на дверь спальни. — С этой хитрой лисицей надо держать ухо востро. Он не подслушивает?

— Как он может подслушивать, когда он играет? — всплеснул руками граф.

— Это верно, — он повернулся к окну. — А нет ли кого за занавеской? Слишком уж много тут занавесок.

Боксер стал осматриваться и вдруг в первый раз заметил у окна манекен. В немом удивлении он уставился на него, не в силах произнести ни слова.

— Это восковая кукла, и больше ничего, — объяснил граф.

— Подделка, да? А здорово, мадам Тюссо, небось, такое и не снилось, — боксер будто бы забыл, зачем пришел. — Прямо как живой, и халат и все остальное. Но черт бы побрал эти занавески, граф!

— Шут с ними, с занавесками, мы только зря тратим время, а у нас его не так уж много, — одернул его Сильвиус. — Он может арестовать нас из-за этого камня, но, если мы скажем, где камень, он нас отпустит.

— Еще чего! — воскликнул Сэм. — Отказаться от камня в сто тысяч фунтов?

— Другого выхода нет.

Мертон почесал коротко остриженную голову:

— Послушай, он ведь тут один. Пристукнуть его, и все, — он кашлянул. — Если мы его прикончим, нам нечего будет бояться.

Граф покачал головой:

— Ты видел его бабу? Она нас найдет и на ремни порежет, — он глянул в сторону закрытой двери кухни. — Да и у него есть оружие, и он начеку. Если мы его застрелим, нам вряд ли удается отсюда выбраться. К тому же он наверняка успел сообщить свои сведения полиции. — Ну так слушай, шеф, — сказал Мертон, — у тебя есть голова на плечах. Надо что-то придумать. Раз нельзя пустить в ход кулаки, тогда твое дело решать, как быть.

— Я еще и не таких обманывал, — отвечал граф. — Камень-то у меня с собой. В потайном кармане. Я бы ни за что не решился оставить его где-нибудь. Сегодня ночью его можно будет переправить в Амстердам, а Холмса ничего не стоит провести, — он посмотрел в окно. — Этот идиот, чтоб ему было неладно, сказал, что он нас не тронет, если получит камень. Ну, так мы пообещаем ему камень. Наведем его на ложный след, а пока он догадается, в чем дело, камень будет уже в Голландии, а мы сами — за границей.

— Вот это здорово! — довольно ухмыльнулся Сэм Мертон.

— Я возьму на себя этого простака и постараюсь заговорить ему зубы. Я скажу ему, что камень в Ливерпуле. Черт бы побрал эту музыку, она мне действует на нервы! — глянул он в сторону двери. — Пока Холмс выяснит, что в Ливерпуле его нет, камушек будет поделен на четыре части, а мы будем в открытом море. Поди сюда, а то тебя видно через замочную скважину. Вот он, камушек-то.

— Как ты не боишься носить его с собой?

— Это — самое надежное, — фыркнул Сильвиус. — Если уж мы ухитрились стащить его с Уайтхолл, из моей квартиры его всякий унесет.

— Дай-ка поглядеть, — протянул руку Сэм. Граф Сильвиус, не обращая внимания на протянутую грязную ладонь, бросил не слишком одобрительный взгляд на своего сообщника. — Уж не думаешь ли ты, что я собираюсь тебя охмурить? Так вот, имейте в виду, граф, мне начинают надоедать ваши штучки.