Если. Отголоски прошлого (СИ) - "Fiyalman". Страница 82

— По-моему, бомбезно, — улыбнулась Конан Дойл, показывая наклонившемуся к ней Шерлоку фотографии свадебного платья Молли, которое они целый день выбирали вместе с невестой и Мэри.

— Ну, не знаю… — протянул он. — Не слишком традиционно, но и не совсем в тренде…

— А ты-то, конечно, и это знаешь, — ухмыльнулась Софи, повернувшись к нему. Шерлок на мгновение отвернулся, взяв их чашки, и, поставив одну рядом с Конан Дойл, сел за кухонный стол напротив нее.

— Софи, у меня эйдетическая память, я владею практическими знаниями о Вселенной и обо всём, что она содержит, — чинно ответил он, отпивая чай.

Конан Дойл прищурилась:

— Земля вращается вокруг солнца или наоборот?

Холмс помолчал и поднял на нее убийственный взгляд:

— Я владею практическими знаниями обо всех ВАЖНЫХ вещах во Вселенной.

Теперь до коттеджа, по информации навигатора, оставалось меньше пятнадцати минут езды, а за окном едва начинало светать, но они все еще продолжали свой путь, начатый в безбожно ранний час. На улице царила ранняя весна и даже Шерлок, морщащий нос каждый раз, когда они по разного толка вызовам Лестрейда оказывались на улице, кажется, вполне наслаждался лондонской погодой.

Софи простила его за два с половиной года отсутствия еще в метро рядом с бомбой, но в Рождественскую ночь, когда они так и не легли спать, они, кажется, обсудили все, что касалось злополучного июня 2011-го.

— Не понимаю твоей обиды, — сказал Шерлок, вытянув ноги в кресле после того, как подал ей чашку. — Ты поняла, что я жив уже после моих похорон. И, к слову, у моей могилы ты просила знак, — он кивнул. — Я тебе его дал.

— О чем ты? — нахмурилась Софи.

— О подвеске, — сверкнул глазами детектив. — Не делай такое лицо, ты носила ее почти все время, что меня не было.

Конан Дойл очень хотелось запустить в него чашкой, но фарфор миссис Хадсон слишком уж грел ее сердце:

— Верно ли я понимаю, что ты проник в квартиру после своей «смерти», положил подвеску в ящик комода и поставил бутафорский кубок, чтобы я его задела и, убирая, нашла подарок и расценила его, как знак? — Холмс медленно кивнул, глядя на нее с опаской. — Знаешь, я бы охотно простила тебе твою гордость, если бы ты не задел мою, — вздохнула Софи.

Шерлок не был в Корнуолле лет пять. Коттедж вызывал у него довольно смешанные чувства, потому как в нем он проводил как хорошие, как принято говорить у людей, дни, так и весьма сумрачные. Именно в это место Майкрофт «ссылал» его всякий раз, когда детектив попадал в очередной виток зависимости. Однако теперь, когда они уже почти подъезжали к дому, у Холмса в груди появилось странное, теплое ощущение, которое он отчего-то на мгновение связал с девушкой, сидящей на пассажирском сидении.

Детектив в своей жизни придерживался двух цитат, оброненных когда-то профессорами в его университете: «работай до тех пор, пока твой кумир не станет твоим соперником» и «даже сейчас твои враги листают умные книги». Каждую секунду своего земного существования он посвящал работе: она занимала все его сознание, каждый уголок его чертогов разума и беспрестанного потока мыслей. Однако на организацию свадьбы Молли и Лестрейда он согласился, да и приглашение Мэри и Джона тоже принял. И он уже точно знал, что виной тому была все та же девушка, что сыпала на него остроумными колкостями с тех пор, как они выехали с Бейкер-стрит.

Софи окончательно простила его. Они вместе расследовали преступления, она снова заваривала ему чай, прятала пистолет и каждый день готовила завтраки, обеды и ужины, которые он теперь ел даже во время дел. В ней было то, чего он не находил ни в ком, даже в том странном круге приятелей, что теперь так часто собирался на Бейкер-стрит: молчаливая преданность.

Когда он вернулся, миссис Хадсон визжала, Джон набросился на него с кулаками, Молли расплакалась, а Лестрейд и Андерсон кинулись его обнимать. Софи же была тверда, как сталь — и это… восхищало. Это слово Шерлок не решался произнести даже в собственном сознании, но за неимением более безобидного остановился на нем. Конан Дойл была его другом и напарником, и он ценил это, хотя никогда ей в этом не признавался. Он знал, что она это чувствует, и восхищался ей еще и от того, что она никогда ничего не просила взамен.

Только честность.

В Рождественскую ночь она сказала ему фразу, которая отчего-то сильно отпечаталась в его сознании, и периодически всплывала перед глазами в самые неподходящие моменты:

— Я была тебе предана, и была предана тобой в ответ.

Теперь, оглядываясь назад, он в каком-то роде жалел, что не предупредил ее о проекте «Лазарь». Сейчас он знал, что она ни за что бы не выдала его секрет, и осознание того, что он жив, вероятно, помогло бы ей легче справиться с его отсутствием, но время уже было упущено. Кроме этих коротких фраз, брошенных ей в минуты их уединения, у него не было, по сути, ничего, чтобы судить о ее ментальном состоянии.

Да, у него — единственного в мире консультирующего детектива.

На суде над Мориарти он уже задумался над тем, что не всегда может ее «прочитать», однако теперь она, кажется, возвела эту способность в культ. Вернувшись, он не мог различить в ней ничего кроме того, что она сама позволяла ему увидеть — чего-то вроде пролитого кофе, обилия работы или головной боли. Но то, что творилось внутри нее, он больше не видел.

В этом сыграло большую роль его знание о темной истории с Артуром Конан Дойлом, который встретил свою смерть отнюдь не в срок. Однажды, будучи в бегах, Шерлок подумал о том, что, если бы он узнал о убийстве первого мужа Софи еще до встречи с ней, он, вероятно, раскрыл бы дело и не пожалел бы ее, а передал бы ее в руки служителей законов вне зависимости от того, насколько большую роль она сыграла в этом преступлении. Она безусловно совершила что-то, как принято говорить, страшное, и прежний Шерлок Холмс не стал бы оглядываться на сантименты.

Однако теперь — оглядывался. Жизнь с Софи, как не ужасно это было признавать, что-то изменило в нем, а потому он не мог различить мотивации некоторых ее поступков: отказа в признании в любви к тому же Тому, практически нездоровую веру в воскрешение его самого, открытость и мудрость по отношению к Молли, Лестрейду, Мэри, Джону, миссис Хадсон и, прости господи, Майкрофту. Он смотрел на то, как она все глубже и глубже пускает корни в его жизни, и день за днем понимал, что убийство Артура — не прихоть, не алчность, не месть, а способ спасти себя. А потому теперь единственной причиной, по которой он по-прежнему искал Морана и пытался раскрыть ее дело, было желание разобраться в том, что такого сделал с ней ее первый муж, что заставило ее преступить не столько закон, сколько себя.

Шерлок свернул автомобиль к загородному дому близ бухты Полду на крайней оконечности Корнуэльского полуострова. Этот своеобразный край как нельзя лучше соответствовал его вечному несколько закрытому настроению. Из окон коттеджа, высоко стоящего на зеленом мысе, открывалось все зловещие полукружие залива Маунтс-Бей, известного с незапамятных времен как смертельная ловушка для парусников: на черных скалах, о которые далеко внизу разбивались волны, и подводных рифах тысячи и тысячи моряков встретили свою страшную смерть. При северном ветре залив выглядел безмятежным, укрытым от бурь и манил к себе гонимые штормом суда, обещая им покой и защиту, но с юго-запада могла совершенно внезапно налететь буря, и тогда для людей в море начиналась фатальная схватка со стихией. Опытные моряки с древнейших времен держались подальше от этого проклятого места.

Суша в окрестностях этого дома производила, в целом, настолько же безотрадное впечатление, как и море. Кругом расстилалась болотистая равнина, унылая, безлюдная, и лишь по одиноким колокольням можно было угадать, где находятся старинные деревушки. Всюду виднелись следы какого-то древнего племени, которое давно вымерло и напоминало о себе только причудливыми каменными памятниками, разбросанными там и сям могильными курганами и любопытными земляными укреплениями, воскрешающими в памяти доисторические битвы. Колдовские чары этого таинственного места, зловещие призраки забытых племен неизменно действовали на гостей этого странного, но интригующего воображение места.