Если. Отголоски прошлого (СИ) - "Fiyalman". Страница 85

В доме нас встретила пожилая экономка, миссис Портер, которая вела здесь хозяйство с помощью молоденькой служанки. Она с готовностью отвечала на все вопросы Холмса. Из всего разговора стало понятно, что она ничего не слышала ночью, хозяева дома в последнее время были в прекрасном настроении: никогда она не видела, чтоб они были такие веселые и довольные, и что она упала в обморок от ужаса, когда зашла утром в комнату и увидела их за столом. Опомнившись, она распахнула окно, чтобы впустить утренний воздух, бросилась к телефону и вызвала доктора. Кроме того, экономка отметила, что, если «детективам» нужно посмотреть, то хозяйка лежит в своей спальне, и со слезами поведала, что четверо здоровенных санитаров еле справились с братьями, усаживая их в карету. Закончила дама свой почти беспрерывный монолог тем, что она сама и до завтра не останется в этом «проклятом» доме, а немедленно уедет в Сент-Айвс к своим родным.

Софи с Шерлоком поднялись наверх и осмотрели тело Брэнды Тридженнис, пока священник успокаивал трясущегося клиента. Глядя на тело еще вчера живой и здравствующей дамы, даже сейчас всякий сказал бы, что в молодости она была красавицей. И после смерти она была прекрасна, хотя тонкие черты ее смуглого лица хранили печать ужаса — последнего ее ощущения при жизни. Пока Шерлок осматривал ее, Конан Дойл не сдвинулась с места — у нее не было страха, однако приближаться к безвременно ушедшей отчего-то не хотелось.

Из спальни они спустились через минут пять и в полной тишине прошли в гостиную, где произошла сама трагедия. В камине еще лежала зола, на столе стояли четыре оплывшие, догоревшие свечи и валялись карты, стулья были отодвинуты к стенам, к остальным предметам никто не прикасался. Холмс легкими, быстрыми шагами обошел комнату: он садился на стулья, двигал их и расставлял так, как они стояли накануне. Он, очевидно, прикидывал, насколько виден сад с разных мест, а затем осмотрел пол, потолок, камин. Софи с удивлением поняла, что ни разу не заметила ни внезапного блеска в его глазах, ни сжатых губ, которые подсказали бы, что в мозгу его мелькнула догадка.

— Зачем топили камин? — спросил вдруг детектив. — Даже весной топят в такой небольшой комнате?

Мортимер Тридженнис пояснил, что вечером было холодно и сыро, поэтому, когда он пришел, затопили камин.

— Что вы собираетесь делать дальше, мистер Холмс? — спросил он.

Улыбнувшись, Шерлок вдруг положил руку Конан Дойл на плечо.

— Знаешь, Софи, пожалуй, мне снова придется взяться за сигареты и вызвать твои упреки, — сказал он. — С вашего разрешения, господа, мы вернемся домой, ибо я не рассчитываю найти здесь что-то новое. Я проанализирую все известные факты, мистер Тридженнис, и если мне что-нибудь придет в голову, немедленно извещу Вас.

Они молча покинули место трагедии, и лишь на улице Софи прервала молчание:

— При чем здесь сигареты?

— Очевидно, что дело в дыме, — пожал плечами детектив. — Вероятно, они угорели, и у меня есть основания подозревать Мортимера, — пояснил он.

— Поэтому ты его проверял? — уточнила Конан Дойл.

— Разумеется.

Холмс на пару минут погрузился в сосредоточенное молчание, его черные брови сошлись к переносице, лоб перерезала морщина, а глаза на изможденном лице аскета смотрели прямо перед собой, пока они пешком шли в сторону своего коттеджа. После долгих раздумий он наконец заговорил:

— Странная история, Софи! — сказал он. — Нам проще побродить и поискать здесь кремневые стрелы, ибо скорее мы найдем их, чем ключ к этой загадке. Заставлять мозг работать, когда для этой работы нет достаточного материала — все равно, что перегревать мотор, — он покосился на спутницу и подал ей руку, когда на их пути оказалась широкая лужа. — Он разлетится вдребезги.

— Морской воздух, солнце и терпение помогают в мыслительных трудах, — улыбнулась доктор, оперевшись на его локоть. Они переступили преграду, но Холмс не попытался высвободить свой локоть, и они так и продолжили идти под руку. — Теперь давай спокойно обсудим это положение, — продолжила она, когда они прошли по тропинке над обрывом, срезая путь к видневшемуся на холме дому. — Уговоримся, во-первых, что дьявольские козни тут ни при чем, зато перед нами три несчастные жертвы некоего намеренного или невольного преступления, совершенного человеком, — она дождалась кивка Холмса, сосредоточенно глядящего им под ноги. — Будем исходить из этого. Идем дальше: когда это случилось?

— Если верить Мортимеру Тридженнису, то, очевидно, сразу же после его ухода, — ответил Шерлок. — Это очень важно. Вероятно, все произошло в следующие несколько минут: их карты еще на столе, хозяева в это время обычно ложатся спать, но они продолжили сидеть, даже не отодвинув стулья. Более того, это произошло никак не позже одиннадцати часов вечера. Что же делал Мортимер Тридженнис, выйдя из комнаты?

— Я слишком хорошо знакома с твоими методами, — улыбнулась Софи, засмотревшись на море. — Уловка с лейкой понадобилась тебе для того, чтобы получить ясный отпечаток его ноги, ведь на сыром песке она отпечаталась прекрасно, — она посмотрела на Холмса, и тот просиял, кивнул.

— Вчера вечером, как ты понимаешь, тоже было сыро, — добавил мужчина, указав рукой на влажную землю вокруг. — Я легко проследил его путь: судя по всему, он быстро пошел к дому священника.

— Раз Мортимер Тридженнис исчезает со сцены, значит, перед игроками в карты появляется кто-то другой, — нахмурилась Софи. — Кто же это, и как ему удалось вызвать такой ужас?

— Миссис Портер отпадает, — поморщился Шерлок. — Она явно ни при чем. Можно ли доказать, что некто прокрался из сада к окну и своим появлением добился такого фатального исхода? Единственное указание на это исходит опять-таки от Мортимера Тридженниса, который говорил, что его брат заметил какое-то движение в саду.

— Это странно, потому что вечер был темный, шел дождь, и если тот, кто собирался напугать этих людей, хотел, чтобы его заметили, он должен был прижаться лицом к оконному стеклу, — покачала головой Софи.

— А под окном широкая цветочная грядка — и ни одного отпечатка ног, — добавил Холмс. — Трудно вообразить, как мог незнакомец при этих обстоятельствах произвести столь жуткое впечатление. К тому же мы не находим подходящего мотива для такого необъяснимого поступка. Ты улавливаешь наши трудности, Софи?

— Еще бы! — убежденно ответила та. До дома осталось метров пятьсот.

— И все-таки, если у нас появятся новые данные, мы преодолеем эти трудности, — вздохнул Шерлок. — Тем не менее, нам придется отложить это дело, пока не получим более точных сведений, — он помолчал. — Закончим утро вызовом клининга для дома.

Софи пару раз замечала, что детектив обладал исключительной способностью совершенно отключаться от какого-либо дела, когда оно переставало его интриговать, но никогда она не поражалась этим больше, чем в то весеннее утро в Корнуолле, когда они вернулись в коттедж, он провел ей короткую экскурсию и, когда прибыл клининг, и Холмс ходил к машине, она зашла в помещение, напоминающее библиотеку, и нашла там его книги по археологии и древним языкам. Вернувшись, Шерлок, к ее удивлению, часа два кряду толковал о кельтах, кремневых наконечниках и черепках так беззаботно, будто зловещей тайны не было и в помине. Возможно, так было бы и дальше, если бы в какой-то момент в парадную дверь не позвонили.

Когда они вместе спустились вниз, у входа их ждал посетитель, и эта встреча сразу же вернула их к действительности. У мужчины, стоявшего на пороге, не было нужды представляться.

Гигантская фигура, огрубевшее, иссеченное морщинами лицо, горящие глаза, орлиный нос, седеющая голова, почти доставшая до потолка прихожей, золотистая борода с проседью, пожелтевшая у губ от неизменной сигары, — эти приметы были отлично известны в Лондоне и могли принадлежать лишь одному человеку — доктору Леону Стерндейлу, прославленному исследователю и охотнику на львов. По странному стечению обстоятельств, именно с ним в Африке на протяжении двух лет работал Том.