Если. Отголоски прошлого (СИ) - "Fiyalman". Страница 89

— В обоих случаях одно и то же явление — отравленная атмосфера, — кивнула Софи. — В обоих случаях и комнатах что-то горело. В первом случае — камин, во втором — лампа.

— Да, — кивнул Шерлок. — Огонь в камине был еще нужен, но лампу зажгли после того, как рассвело, — это видно по уровню керосина. Почему?

— Потому, что есть какая-то связь между тремя факторами: горением, удушливой атмосферой и, наконец, сумасшествием или смертью этих несчастных, — догадалась Софи.

— Во всяком случае, мы можем принять это за рабочую гипотезу, — добавил Холмс, подняв попавшуюся на их пути тяпку, чтобы отнести ее на место. — Предположим затем, что в обоих случаях там горело некое вещество, отравившее атмосферу.

— В первом случае с семьей Тридженнисов это вещество было брошено в камин. Окно было закрыто, но ядовитые пары, естественно, уходили в дымоход, поэтому действие оказалось слабее, чем во втором случае, когда у них не было выхода, — проговорила Конан Дойл. — Это видно по результатам: в первом случае умерла только женщина, а у мужчин временно или безнадежно помрачился рассудок, что, очевидно, является первой стадией отравления.

— Во втором случае результат достигнут полностью, — кивнул Шерлок. — Таким образом, факты подтверждают теорию об отравлении при сгорании некоего вещества, — он остановился и посмотрел на Софи. — Исходя из этого, я, разумеется, рассчитывал найти в комнате Мортимера Тридженниса остатки этого вещества. По всей видимости, их надо было искать на ламповом абажуре. Как я и предполагал, там оказались хлопья сажи, а по краям — кайма коричневого порошка, который не успел сгореть. Если ты помнишь, половину этого порошка я соскоблил и положил в конверт.

— Потому что становиться на пути полиции не в твоих правилах, — закончила за него девушка. — Ты оставил им все улики. Найдут они что-нибудь на абажуре или нет — это уже вопрос их сообразительности.

— Верно, — Шерлок посмотрел на открытую дверь черного хода, — поэтому я купил такой же абажур, как у покойника, открыл окно и насыпал порошок на лампу. Я наблюдал за своей реакцией и, если симптомы показались бы угрожающими, эксперимент нужно немедленно прекратить.

— Эксперимент?! — снова вскипела Софи.

— Я извинился, Соня! — воскликнул Шерлок, на всякий случай отскочив он нее, а потом заговорил своим привычным спокойным тоном. — Но все-таки, ты права, излишне было подвергать себя такой опасности. Конечно, сторонний наблюдатель решил бы, что я свихнулся еще до проведения этого опыта. Признаться, я никак не ожидал, что действие окажется таким внезапным и сильным, — он помолчал, а потом, прежде, чем Софи успел что-то сказать, бросился в дом, вынес в вытянутой руке все еще горящую лампу и зашвырнул ее в заросли ежевики. — Пусть комната немного проветрится, — резюмировал он, потянув девушку за локоть к главному входу. — Ну, доктор Конан Дойл, теперь, надеюсь, у Вас нет никаких сомнений в том, как произошли обе эти трагедии?

— Ни малейших, — покачала головой Софи.

— Однако причина так же непонятна, как и раньше. Нам нужно проверить этот пепел: помнится, у меня наверху был микроскоп, — проговорил Холмс, когда они уже подошли к парадному крыльцу. — Ты как? У меня до сих пор в горле першит от этой гадости.

Спустя минут пять они уже были в импровизированной лаборатории на втором этаже.

— Скажи мне, почему ты не рассмотрел пепел до того, как заниматься опытами? — спросила Софи, сев напротив Шерлока.

Холмс поднял на нее глаза, в которых читался не меньший вопрос, чем в ее собственных, и Конан Дойл рассмеялась.

— В любом случае, — сказал несколько пристыженный детектив, — все факты указывают на то, что преступником в первом случае был Мортимер Тридженнис, хотя во втором он же оказался жертвой. Прежде всего нельзя забывать, что в семье произошла ссора, а потом — неизвестно насколько искренне примирение.

— И все-таки этот Мортимер Тридженнис, с его лисьей мордочкой и хитрыми глазками, поблескивающими из-под очков, кажется мне человеком довольно-таки злопамятным,

— заметила Софи. — Впрочем, о мертвых или хорошо, или никак.

— Помнишь ли ты, — продолжил Шерлок, насыпая порошок на предметное стекло, — что именно он сообщил нам о чьем-то присутствии в саду — сведение, которое временно отвлекло наше внимание от истинной причины трагедии? Ему зачем-то нужно было навести нас на ложный след. И если не он бросил порошок в камин, выходя из комнаты, то кто же еще? — детектив поставил стекло в микроскоп и наклонился к нему. — Ведь все произошло сразу после его ухода. Если бы появился новый гость, семья, конечно, поднялась бы ему навстречу. Но разве в мирном Корнуолле гости приходят после десяти часов вечера?

— Итак, все факты свидетельствуют, что преступником был Мортимер Тридженнис, — заключила Конан Дойл. — Можно было бы подумать, что он покончил с собой. Человека с виной на душе, погубившего собственную семью, раскаяние могло бы привести к самоубийству.

— Однако имеются веские доказательства противного, — заметил Шерлок, сверкнув на нее глазами, а потом перевел взгляд в микроскоп. — Черт, — он радостно хлопнул в ладоши, отстранившись. — Джон не верил, но этот день настал. Можешь принести мою флешку с видами табачного пепла? — обратился он девушке. — Она внизу, в моем бумажнике. Пожалуйста, — добавил он.

Софи кивнула и спустилась вниз. Без труда найдя флеш-карту, она уже собралась вернуться к Холмсу, но вдруг поняла, что не видела в комнате ноутбука, и пошла в гостиную за своим.

Шерлок не понимал, что с ним творится. В глазах стояло ни лицо главного подозреваемого, которому он уже отправил сообщение, и не видения, показавшиеся в его затуманенном наркотиком мозгу, а взгляд Софи в момент, когда она повалила его на землю. Он сосредоточенно пытался разглядеть в микроскопе признаки знакомого яда, но видел только ее глаза.

Они были настолько близко, что казалось, будто в карих радужках он видит собственный серый взгляд. И тогда он поймал себя на мысли, что ее глаза — полная противоположность его, как земля и небо, огонь и лед, песок и вода, шоколад и платина.

На один короткий, странный миг в его отравленном мозгу пронеслась мысль, что он сейчас заледенеет перед этими глазами, настолько живыми, что на мгновение ему показалось, что у него самого в груди бьется и пульсирует сердце. И в эту же секунду Шерлок Холмс поклялся сам себе, что больше никогда не сделает ничего, чтобы этот взгляд излучал такой холод.

Потому что другие могли смотреть с осуждением, насмешкой, страхом или иронией, но в ее глазах — с самой встречи в Бартсе, с того самого взгляда, брошенного через полицейскую ленту на месте убийства таксиста в их первом деле — всегда было то, что — он никогда бы никому, даже себе, в этом не признался — придавало ему уверенности.

Надежда.

Софи села в кресло, открыв ноутбук и вводя пароль. Мысли были непростительно далеко от кончиков ее пальцев, бегающих по клавиатуре.

Когда Шерлок навис над ней на траве, и их глаза встретились, она на мгновение, на крошечный миг подумала, что сейчас он всей поймет: почему она за четыре года ни разу не была в отношениях, почему она не съезжает с Бейкер-стрит, хотя зарабатывает уже более, чем прилично, почему вечно готовит ему печенье и почему обняла его в эту треклятую Рождественскую ночь. Но он не понял, а его взгляд там, на лужайке, она, наверное, не забудет никогда.

Она никогда не видела в его взгляде льда, на который жаловались все вокруг. Однако в этот момент в примеси серебра она все же увидела отголоски этого вечного айсберга, который был направлен на весь человеческий род, кроме нее. Увидела и лишь на один сумасшедший миг она вдруг подумала, что эта ледяная глыба тает на ее глазах. Окончательно. Бесповоротно. Навсегда.

Из-за того адского пламени, что столько лет горел внутри нее.

Хотя Конан Дойл показалось, что прошла целая вечность, ноутбук загрузился спустя несколько секунд, и Софи, отгоняя от себя бестолковые мысли, вставила в него флешку «Виды пепла. Часть 2. Сигары». Шерлок ведь просил флешку с «видами табачного пепла»