Мой эльфийский муж (СИ) - Дарова Мара. Страница 37

Одолеваемый ревностью, грустью и отчаянием, вылез через окно своей спальни на крышу, наблюдая оттуда, как ферамоносодержащий гад помогает моей невесте усесться в экипаж. Хотелось убить его, разорвать, но госпожа даже наказать его не захотела. А значит он ей дорог. Это понимание причиняло еще больше нестерпимой боли, тысячей раскаленных иголок втыкающихся в сердце. Сидел на нагретой солнцем черепице, пока ландо госпожи не скрылось из вида, а потом вернулся в свою комнату, тяжело вздохнул, понимая, что ничего не способен изменить и направился в ванную, чтобы набрать чистой воды и продолжить отмывать зелень со своих волос.

— Здравствуй, Теодосаль! — в гостиной, развалившись на цветных подушках, сидел Нанитэй. — Очаровательный оттенок зеленого. Сам выбирал или кто-то помог?

— Зачем ты здесь? — намеренно проигнорировал подколку эльфа. — Я же, как было приказано, сообщил, где остановилась госпожа Малика.

— Да, сообщил, но не слишком торопился с докладом, — недобро прищурившись, прошипел эльф. — Ментерия уже давно была в Внарги, а ты все не выходил на связь.

— Когда остался один, тогда и сообщил, — ответил, поставив миску для воды на низкий столик. — Я все время был с госпожой, выбирал обручальные браслеты. Показать?

Сознаюсь, хотелось чуть прихвастнуть, утереть нос этому наглому эльфу-на побегушках, и заодно показать, что невеста во мне действительно заинтересована. Надеялся, что демонстрация того, что мои отношения с Маликой складываются благополучно притупит желание Нанитея контролировать каждый мой шаг и требовать доклада обо всем и вся.

— Красоваться безделушками перед друзьями своими безмозглыми будешь, — гадко оскалился эльф. — А мне лучше расскажи, как ведьме удалось справиться с полчищем монстров в Нгави? Как так вышло, что на ней ни царапины?

— Я помог, — коротко бросил в ответ. — Это все? Тогда выход там же, где и вход, каким бы путем ты сюда не попал.

Говорить больше не хотелось. Я и так чувствовал себя мерзко из-за того, что шпионил за Маликой. Хотел все ей рассказать, но пока не придумал, как обойти заковыристое плетение клятвы, грозящее умертвить меня, если я проболтаюсь о ее существовании. Взял миску и сделал было шаг в сторону ванной, но проклятый эльф-надзиратель достал медальон и сжал его в кулаке.

— Не так быстро, — прошипел он. — Я еще не закончил задавать вопросы.

Мое тело тут же свело болезненной судорогой, миска выпала из рук на разложенные у столика цветные подушки. Клятва проявила свою мощь, заставляя меня скорчиться и осесть на пол, скрипя зубами, чтобы не разразиться болезненным криком.

— То, что ты махал клинком и прирезал пару десятков монстров, я в курсе, — продолжил Нанитей, разжимая кулак и прекращая мои мучения. — Неужели со всеми остальными ведьма сама справилась? Так сильна?

Я сидел, тяжело дыша, все еще стараясь прийти в себя после оглушительной волны боли, а заклинание уже нагревало кровь в моих венах, намекая, что слишком тяну с ответом, грозя снова ввергнуть в пучину мук.

— Нет, — неохотно сказал я. — Ей помогал инкуб, ее раб и поверенный.

— Инкуб? И чем же он мог ей помочь? — тон эльфа стал таким расслабленным, словно бы мы были друзьями, решившими перекинуться между делом парой слов, будто бы не он только что мучил меня, используя данную Владычице клятву, как оружие. — Тоже владеет клинком?

— Он использовал на нескольких монстрах порабощение и натравил на их же собратьев, — процедил сквозь зубы. Не хотел говорить, но клятва заставляла, требовала отвечать. — Вышло довольно эффективно. Монстры и его защищали, и других убивали.

— Ах вот как! — Нанитэй поднялся со своего места. — Значит силен, раз сумел провернуть подобное. Из чистокровных, демонического рода… Занятно! И, видимо, они с ведьмой близки, раз уж он стал ее защищать, будучи рабом. Ему ведь выгодно было, если бы монстры порвали юную ментерию на кусочки. Нет ее — нет рабского контракта. А тут такие трудозатраты!

Сцепил зубы, не желая произносить больше не слова. Нанитей не задал вопроса, значит я не обязан был что-то пояснять. Хотелось выдать ему как можно меньше информации, сберечь личное Малики, не дать наглым рукам знатных эльфиек дотянуться до сокровенного моей невесты. Пусть даже это сокровенное касалось ее отношений с другим мужчиной.

— Будут новости, сообщай без промедлений, — подойдя ко мне и похлопав по плечу, сказал Нанитей, а затем ушел. Через дверь. Будто бы она не была защищена от посторонних и взлома плетениями. Значит, доступ в наш номер ему дал кто-то из персонала. Сколько же он заплатил за такую услугу? Очевидно, что не мало. Что же такого хочет узнать Владычица, что несет такие траты?

Просидел на полу еще минут двадцать, никак не мог прийти в себя, избавиться от чувства вины и омерзения. Потом встал, взял миску и…

Ни в чем не повинная посуда полетела в стену, разлетевшись брызгами глиняных осколков в разные стороны. Я был зол. На Нанитея, на Владычицу, но больше всего на себя. За то, что так малодушен, так никчемен, не могу защитить ни себя, ни мою Лику. Мою ведьму. Мою. Ту, к которой прикипел. Ту, которую неожиданно для себя… Полюбил? Да, наверное, да. Иначе не реагировал бы так на происходящее, не ревновал бы к инкубу, не старался скрыть от эльфийского связного, что знаю, и не злился на себя.

Нужно было срочно придумать, как избавиться от клятвы верности или как обойти ее. Понимал, должен быть способ, особенно если учесть, что у меня есть козырь — я владею магией, о чем Владычица, накладывая заклятие не знала, и чего она, само собой, не учла! Быть может, это откроет какую-то лазейку… Хотелось верить!

Сперва собрал в кучу осколки миски, а потом — себя, и поплелся в ванную. Решил не ограничиваться зачерпыванием воды в посудину, а нырнул в чан целиком. Долго тер себя, смывая остатки зелени, наконец поддавшейся действию магически заряженной смывки. Усердствовал больше, чем требовалось, наверное, пытаясь смыть не только краску, но моральную подавленность, нахлынувшую под действием эмоциональных качелей, которые мне пришлось сегодня испытать.

В итоге решил, что не спущу с рук этому ферамоносодержащему то, что пришлось щеголять оркским оттенком кожи. Конечно, хотелось переломать ему руки, чтоб неповадно было, но вредить собственности госпожи — не лучшая идея. А вот отплатить той же монетой, какой-то пакостью — это вполне. Пусть почувствует на своей шкуре, каково оказаться в подобной ситуации. Надеялся, что маленькая победа над конкурентом за внимание Малики, воодушевит, а воодушевление в свою очередь поможет найти решения более серьезных проблем.

Размышляя над планом мести, снова выбрался на крышу. Приятный ночной ветерок слегка трепал еще не совсем просохшие волосы, звезды мерцали в вышине, луна обволакивала своим мягким светом все вокруг, накидывая вуаль таинственности. Мысли все время соскальзывали с нужной тропы, уводя меня к размышлениям о том, как приятно было бы сейчас прогуляться с моей ведьмой по берегу моря, как хотелось бы поцеловать ее, обнять, вдохнуть волнующий аромат ее кожи…

Кстати, об ароматах… Бросил взгляд в сторону огромных бочек, притаившихся на углу приютившей нас гостиницы. Эти емкости явно использовались для хранения отходов, в том числе и с кухни. Периодически их, конечно, опустошали, дабы не отпугивать потенциальных постояльцев зловонием помойки, но прежде, чем это происходило, к бочкам наверняка должны были наведаться “гости”...

Не желая идти через номер, легко перепрыгнул на крепкую ветку близко растущего дерева и отправился к бочкам. Уже с пяти шагов услышал характерное копошение. Ночные охотники за объедками, сумчатые зверьки, которых эльфы называют урми, очевидно, устроили себе плотный ужин.

Эти ушастые и милые животные в целом были совершенно безобидны, вот только имели уникальный способ самозащиты. Пугаясь, они обдавали нападающего струей вонючего секрета. “Аромат” от оказавшегося под обстрелом потом еще с неделю мог заставить обходить стороной испугавшего урми, и ничем этот “парфюм” с себя было не смыть. Сорвал с ближайшего куста длинный прутик, снял косо прилаженную крышку с бочки и тихонько мурлыкая себе под нос спокойную мелодию, заглянул. Парочка урми настороженно посмотрели на меня горящими в темноте желтыми глазками, оторвавшись от объедков. Протянул прутик и аккуратно, нежно почесал одного из них между ушками. Зверек довольно зажмурился и зафыркал. Почесал и второго, чтоб не обидно было, нашептывая на эльфийском, какие они милые и славные. Доброе слово и урми приятно. Особенно на моем родном языке.