Национальность – одессит (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич. Страница 64

Поскольку чашу сию могли втюхать и мне, расспросил, сославшись на жизнь заграницей, как проводится набор в армию. Оказалось, что призывают мужчин всех сословий с двадцати одного года до сорока трех лет, годных по состоянию здоровью и не имеющих отсрочек, которые дают студентам училищ до двадцати двух лет, университета — до двадцати восьми. Не призывают вообще единственного ребенка или кормильца в семье, по другим семейным обстоятельствам и многим важным причинам, среди которых первое место занимала взятка. Остальных в двадцать и более лет собирают, заносят в список и проводят что-то типа лотереи: в стеклянном барабане вертят записки с номерами и вытаскивают по одной. Чей номер выпадет, тот и пойдет служить. Остальных больше не беспокоят, если не случится тяжелая, продолжительная война. Выпускник вуза, гимназии, реального или коммерческого училища, духовной семинарии, оказавшись среди неудачников, по новому закону будет служить два года, вместо одного, причем может записаться вольноопределяющимся и сократить этот срок вдвое. Вольнопёр освобождался от всех хозяйственных работ, а если поступал на службу на собственном содержании, мог ночевать дома. Через полгода получал чин унтер-офицера и время для подготовки к экзаменам на звание офицера, после сдачи которых и окончания службы становился прапорщиком запаса (тринадцатый ранг), но без права на личное дворянство. Если продолжал службу, сразу производился в подпоручики и через три года — в дворяне. Я подумал, что, если мне не повезет, послужу еще год на собственном содержании и опять стану прапорщиком (младшим лейтенантом) запаса.

На ужин в вагон-ресторан мы отправились вдвоем. То ли пришли слишком рано, то ли поздно, однако половина столиков была свободна. Мы расположились за двухместным, заказали на двоих триста грамм водки, по соленой севрюге, запеченной свиной рульке, которая казалось покрытой глазурью, с хреном и свежими овощами и под пиво — свиные уши, сваренные, порезанные соломкой и обжаренные во фритюре. Если бы не полковник, так бы и не узнал о такой классной закуске к пенному напитку. На счет всего, что касается спиртного, военные всегда были большими знатоками.

На следующий день я делал вид, что читаю учебники на французском языке, чтобы не слушать старого балабола, как это вынуждены делать его подчиненные. Он нашел свободные уши в соседнем купе, где ехала семейная пара, его ровесники. Компанию ему составлял, только во время походов в вагон-ресторан, потому что полковник был настоящим — знал толк в выпивке и еде.

Когда утром второго дня поезд прибыл без пятнадцати семь в Одессу, Мефодий Петрович пожалел, прощаясь, что все три его дочки уже замужем, иначе бы одну сплавил мне. Если они лицом в папу, то во время поездки вел я себя очень плохо.

На привокзальной площади меня ждал Павлин. Я отстукал ему «телегу» из зала ожидания Царскосельского вокзала, сообщив, когда прибуду в любимый город, но не был уверен, что получит. Адрес был домовладельца, где извозчик жил раньше. Перевезя семью, Павлин собирался снять квартиру получше. К тому же, у меня были сомнения, согласится ли его жена покидать деревню и переться в неизвестное.

— Я здесь, барин! — заорал он, встав на подножке во весь рост, когда я с носильщиком вышел на привокзальную площадь.

Скажу честно, я был рад ему, как близкому родственнику, которого давно не видел.

69

Поезд «Корнешты-Кишинев-Одесса» прибыл в десять минут одиннадцатого ночи. На перроне, освещенном электрическими фонарями, было всего несколько встречающих, все мужчины, носильщики, сотрудник железной дороги в форме и городовой с шашкой на ремне слева и кобурой с наганом справа. Военное положение в городе не отменили. Полиция несла службу усиленно и на улицах можно было встретить казачьи патрули. Я ждал возле первого вагона, пока из него не вышли все шесть пассажиров, после чего вспомнил, что женщины легко тратят деньги, пока платит мужчина, но если сперва попали к ней, то стали нажитыми непосильным лежачим трудом, посему расходуются очень экономно.

— Иди за мной, — позвал я носильщика, косолапого битюга в коротковатом для его роста фартуке и с начищенным до блеска нагрудным жетоном с цифрой семнадцать.

Сестры Соколовы ждали меня возле вагона третьего класса. Теперь было понятно, почему они боялись ехать ночным поездом, прибывающим в Одессу утром. В первом классе это безопасно, а вот в третьем публика разнообразнее. Там даже курить разрешено, чтобы проводников реже избивали за некорректные замечания. Стефани ответила сразу, как только получила телеграмму с поздравлением с началом учебного года, написав, что приедет вместе с сестрой дневным поездом.

Рядом с девушками стояли на перроне два чемодана и два саквояжа, на которых лежали два больших узла. Так понимаю, прибыли со всем приданым. Не хватало только перин и подушек. Обе в маленьких черных шляпках и простеньких закрытых темных платьях — под класс вагона. Стефани ждала, что упрекну за нецелевое расходование денег, выданных на обратную дорогу. Вероник вся в предвкушении, как пройдет встреча любовников после долгой разлуки. Я разочаровал обеих, спокойно поздоровавшись и приказав носильщику грузить их барахло на тележку.

— Мы побоялись ехать ночным поездом. Теперь надо пристроить Вероник в недорогую гостиницу, хотя там опасно оставлять юную девушку одну… — начал объяснять Стефани.

— Переночует у меня, постелешь ей на диване в гостиной, — сказал я то, что от меня ждали.

На привокзальной площади нас ждали Павлин, который повез девушек, и еще один извозчик, на котором поехал их багаж и рядышком я. В квартире сестер Соколовых ждала большая коробка пирожных, чай к которым я заварил, вскипятив воду с помощью самодельного электрокипатильника. Изготовил этот прибор, вспомнив студенческие годы. Розеток пока нет по причине отсутствия электроприборов. Есть только включатели для ламп. Переплетенные два медных провода, покрытых гуттаперчей, идут под потолком, их пока не вмуровывают. Держатся на фаянсовых изоляторах, прибитых к стене или потолку. Провода кладут во впадину на нем с двух сторон, а за ним туго переплетают, благодаря чему не спадают. Я заказал в посудной мастерской, нарисовав чертежи, пару розеток и штепсель из фаянса, а у медника — гнезда, стержни к ним и пластины для нагрева. В студенческом будущем пластинами служили обычные лезвия для безопасной бритвы. Договорившись с управляющим дачей, в большом железном ящике, закрываемом на навесной замок, отключил самостоятельно рубильник, через который шел электрический ток на мою улочку, чем удивил всех несказанно. Сейчас электричество — удел избранных. После чего я сделал в своей квартире два отвода от общего провода, один на кухне, второй в гостиной, к розеткам, приделанным к стене. С помощью штепселя, двух медных проводов и пластин с крючками я изготовил прибор, который быстро кипятил воду. Наливал ее в большую фаянсовую кружку емкостью около литра, вставлял две пластины так, чтобы не соприкасались, включал в розетку — и через пару минут вода начинала шуметь, как ветер в соснах. После чего выключал прибор, вынимал пластины и переливал воду в фарфоровый заварной чайник с типичным русским узором из синих листьев, в котором был китайский красный чай. Белого в Одессе не нашел. Для сестер Соколовых мое обращение на «ты» с электричеством было сродни колдовству.

Стефани пошла принимать ванну, а Вероник, сняв шляпку и распустив длинные густые светло-русые волосы, расставила фарфоровую посуду для чая, переложила пирожные на три блюда поровну и села напротив. При этом старалась делать вид, что не хочет мне понравиться. Скоро ей возвращаться в казарму, то есть в дортуар, а там любой мужчина кажется идеалом, потому что не дотянешься. Пирожные ела аккуратно и стараясь не показать, что нравятся даже больше, чем я.

— Я не буду, а твоя сестра боится потолстеть, так что можешь съесть все сама, — пододвинув к девушке свою порцию пирожных, предложил я.

Стефани боится потолстеть не от пирожных, но младшей сестре это знать ни к чему.