Печать Раннагарра (СИ) - Снежная Александра. Страница 140

— Эльфы никогда не воевали между собой. Скиргорны дают не только возможность быстро преодолевать любые расстояния. Это оружие, Лив. А любое оружие — это большое преимущество для тех, кто умеет воевать. Это сейчас в Грэммодре относительно спокойно, а десяток лет назад здесь горели леса, деревни, замки, и воюющие между собой кланы орков превращали владения противника в выжженное поле, усеянное трупами. Не щадили никого: ни детей, ни стариков, ни женщин. Междоусобные войны гораздо страшней, Лив, нежели войны с неприятелем извне. Против общего врага можно объединиться, как это было в Темные Времена, а когда ты не знаешь, от кого завтра ждать удара в спину, сложно определиться с тем, кто же на самом деле твой враг.

В Аххаде было почти то же самое. Когда эгрэгоров отправили за барьер, маги стали воевать с эрлами за власть и территорию, а следом за ними это стали делать и люди. Друг убивал друга, брат ненавидел брата, пылали дома, лилась кровь, и казалось, этому не будет конца. И вот тогда и появился Магрид со своей идеей объединения земель. Под его знамена встали простые люди. Те, кому надоело, что враждующие оллинги жгут их дома, убивают детей, насилуют жен и уничтожают посевы. Он собрал такую многочисленную армию, противостоять которой в итоге было не по силам ни малочисленному войску магов, ни разрозненным горсткам зарвавшейся знати.

— Я слышала, что ты был первым эрлом, который присоединился к Магриду, — Ли вспомнила, что рассказывал ей о легендарном Черном Ястребе Джедд. — Почему ты ему поверил?

— Потому, что он позволил мне увидеть свои мысли, — задумчиво глядя вдаль, поведал Касс. — Знал, насколько я силен — и позволил. Это была высшая степень доверия. Мы не пускаем, Лив, в свой разум себе подобных.

— Ты поэтому позволил ему сделать то же самое?

— Откуда ты?.. — Касс изумленно вскинулся, уставившись на жену. Оливия отвела взгляд, и он все понял: — Магрид… Не стоило ему тебе этого рассказывать!

— Правда иногда бывает крайне неприятной, — тихо вздохнула Ли. — Но, выбирая между удобной ложью и неудобной правдой, я выберу второе. И я благодарна Магриду за то, что он был со мной честен. Но только за это.

Касс, нахмурившись, несколько томительных минут молчал, а потом спросил:

— Это как-то повлияло на твое решение остаться со мной?

— Нет, — не задумываясь, ответила Ли. — На мое решение повлиял ты сам.

Сжав зубы и затаив дыхание, Касс ждал, что она скажет дальше.

— Ненавижу ложь, — кусая губу, выдавила из себя Ли. — Роан врал мне с самого начала — и вот что из этого вышло. Ты… — Оливия сглотнула, подбирая слова и впервые решаясь говорить с мужем начистоту. — Ты не обманул меня ни разу. И даже когда мы были врагами, оставался честен со мной. Я ценю это больше, чем красивые слова и пустые обещания. И…

— И?.. — не выдержал затянувшейся паузы Касс.

— И ты всегда держишь свое слово, — опустила взгляд охотница. Как же сложно было смотреть в ярко сияющие глаза Ястреба, и как же тяжело было подбирать правильные слова. — Я уважаю тебя за это. Мне кажется, можно попробовать построить отношения, основанные на честности и взаимном уважении. Ради Лэйна. Мы оба несем за него ответственность. Мальчику нужна семья. Семья, в которой он будет чувствовать себя счастливым, и родители, которые станут для него примером.

— Считаешь меня достойным примером? — рвано выдохнул Касс.

— Не знаю никого достойнее, — посмотрела на него в упор Оливия. — Возможно, как раз я не самый лучший вариант для примера, но я постараюсь исправиться. А еще я обещаю, что всегда и во всем буду честна с тобой и… это единственное, чего я прошу от тебя взамен — честности.

— Обещаю, — глядя в голубые глаза жены, проронил Касс. — Я должен тебе кое в чем признаться… Я… У меня для тебя есть подарок. Вернее, не подарок… Нечто большее. Я не рассчитывал, что ты согласишься остаться, поэтому… Ты все поймешь, когда увидишь.

Оливия следила за мимикой лица Касса — и не узнавала его. Впервые она видела его таким растерянным, смятенным и нерешительным.

— И когда я это увижу? — осторожно поинтересовалась Ли.

— Когда мы вернемся домой, — голос Касса неожиданно сел и звучал как-то очень низко и хрипло.

— У тебя этого нет с собой? — расстроилась Оливия.

Касс отрицательно мотнул головой, не сводя с жены глаз.

— У меня с собой есть что-то другое, что я хотел бы тебе подарить, но… Будет неправильно, если я сделаю это сейчас. И без того подарка этот, наверное, не имеет смысла. Вернее, нет… имеет, но… Не будет так понятен и очевиден… И не так, как должно быть…

Ли не поняла ничего из того, что он сказал. Он говорил путано, сбивчиво, и девушка видела, что он нервничает и злится. Не на нее, на себя.

— Я подожду, — мягко коснувшись руки мужа, улыбнулась Оливия.

— Дерьмо, как же все неправильно, — прорычал Касс, одним рывком сдернув ее с лошади и пересадив на Мрака к себе лицом.

— Что? Что неправильно? — задыхаясь, прошептала в его губы Ли.

— Все! Все слова… — сжав в ладонях ее лицо, Касс упоительно-нежно целовал каждую его черточку. — Они так незначительны и ничтожны… Когда ты рядом…

Влажные ручейки текли по щекам Оливии, и она подставляла поцелуям Касса свои губы, чувствуя на них соль собственных слез. Как же он был прав! Разве можно было описать словами, что творилось там, внутри, когда он был рядом. Так близко, как сейчас. Мир переворачивался. Время замирало. Стирались лица. Исчезали границы. Терялись ориентиры, когда биение их сердец исповедовало пронзительное крещендо.

— Kеthаvеl, вы что творите? — голос Урхурта подобно грому ворвался в огненно-золотой мир Оливии и Касса, смешав все краски в одно большое пятно. — Прекратите немедленно, — прорычал орк.

Оливия испуганно дернулась, и руки Касса крепко-крепко прижали ее к широкой груди.

— С ума сошли? — гневно прошипел фэа-торн. — Всех лошадей перепугали! Другого времени для поцелуев не нашли?

— Отвали, Урхурт, — рявкнул Касс. — Я не Нэсс. Синяком и зубом не ограничусь.

— Тьфу, — зло сплюнул орк, отъезжая в сторону.

Оливия в ужасе уставилась на тающие на земле огненные дорожки, перевернутые вокруг телеги, испугано вставших на дыбы лошадей и тщетно пытающихся их успокоить орков и людей.

— Всевидящий… — простонала она, беспомощно уткнувшись лбом в плечо мужа.

— Похоже, нам с тобой целоваться можно только в каком-нибудь пустынном и безлюдном месте, — ласково погладил по щеке Оливию Касс.

— Какой ужас, — сгорая от стыда, пробормотала охотница.

— Действительно, ужас, — тяжело вздохнул герцог. — Потому что мне невыносимо хочется поцеловать тебя снова!

Оливия спрятала пылающее лицо на груди у мужа, не переставая улыбаться.

И хотя она не услышала от него таких простых, и таких заветных слов признания, она смогла понять и почувствовать намного больше. Он нуждался в ней. Так же сильно, как и она в нем. Такая острая безусловная необходимость — видеть, говорить, прикасаться и просто смотреть в глаза… И если это не любовь, то что? И разве нужно что-то большее, чтобы чувствовать себя счастливой? Оливии было достаточно. Его поцелуи говорили красивее его слов. Да и были ли они кому-то нужны теперь?

Касс, прижимая губы к ее виску, тоскливо смотрел на тянущиеся впереди темным шлейфом колонны солдат, чавкающую под копытами лошадей грязь, и такую приевшуюся ему за долгие годы атмосферу походной жизни. Как же он хотел сейчас оказаться с Оливией далеко от всего этого. Как много ему было нужно ей рассказать и как сильно хотелось ее любить — без слов, без ограничений, без оглядки. Говорить с ней на языке прикосновений и страсти, потеряться в океане шумящих, словно прибой чувств. Когда все кроме взгляда любимых глаз становится неважным, потому что это единетвенное, что действительно имеет смысл.

Она сказала так мало и так много. Столько откровения и искренности прозвучало в ее простых и коротких фразах. …обещаю, что всегда и во всем буду честна с тобой и … это единетвенное чего я прошу от тебя взамен — честности.