Гнездо там, где ты. Том II (СИ) - Зызыкина Елена. Страница 111

Слушая Марбаса, пытливым оком предводитель посмотрел на своих воинов, на всех сразу и на каждого по отдельности. И в каждом видел то же, что находил в себе: пламенной сутью своею демоны чувствовали нечеловеческую угрозу, исходящую с той стороны перевала, а значит, знали о приближении тьмы. Но ни единый мускул не дрогнул на лицах, обветренных неизменным на побережье ветром, ни один тёмный воин не отвёл глаз.

С этой минуты время для тёмных полетело-понеслось стремительным течением. Малейшие сомнения Мактавешем были отринуты, ничтожные колебания отвергнуты, решение принято, и ходу обратно нет. Последовали чёткие, не терпящие возражений, заминок, непонимания приказы:

— В бой со смертными вступят три сотни воинов. Моя, Кайонаодха и Молоха. Нам нужно смести этих ублюдков и вернуться в цитадель. И чем скорее мы это сделаем, тем больше шансов не нарваться на карателей. Кайар! — вожак пальцем подозвал к себе старейшину. — Ты самый наблюдательный из нас, станешь глазами и ушами стаи. Твои полсотни собратьев останутся в крепости. Распредели по периметру стены лучников и смотрящих на вышки поставь. С моря у нас неплохие позиции. Каратели с водной стихией не знакомы, вряд ли сунутся оттуда, но один дьявол знает, что задумал маг, потому следи в оба! Сюрпризы для долгожданных гостей тоже на тебе. Даже если нас разобьют, или в куче с карателями окажемся над западнёй, выбивай брёвна! Помни, от этого зависит судьба всей Каледонии. Да, и еще парнишку Вэриана прихвати. Юркий такой, смышлёный. Припоминаешь? — Фиен нетерпеливо почесал лоб, покуда Кайар не кивнул. — Поставь его у покоев госпожи. Как только Лайнеф родит, пусть стрелой несётся к тебе. Один сигнал рога — у меня родился сын, два — дочь, три… Дружище, меньше всего я хочу слышать три сигнала. Легионера Тита приставь тоже к покоям. В бою от него толку не много будет, а так мне спокойнее за жену. Марбас, Даллас! Возьмёте поровну оставшихся воинов и через тайный ход покинете крепость. Обойдя плоскогорье, проникнете в лес. С вашей помощью мы зажмем саксонских ублюдков в кольцо. Побегут, давите, рвите гадов. Никакой пощады врагу! — глаза Мактавеша лихорадочно блестели, вождь сжал пятерню в кулак.

— Я иду с вами, и попробуй только сказать «нет», — забрасывая секиру на плечо, заявил старейшина Анку, поглядывая на Марбаса, недовольного перспективой бок о бок сражаться с необузданным в драке закадычным приятелем. — Пошли уже, что ли?..

Поглядывая на бодро бегущего к перевалу Квинта, Фиен скомандовал:

— Коня для моего сына прихватите. Открыть ворота! Пришло время вернуть Вортигерну должок, а Cаm Veryа её загулявшего муженька, живого или… — бессердечно добавил он и взглянул на блондинку. Всё складывалось не лучшим образом. Лайнеф, Квинт, нападение. Теперь еще и Алистар. Бывало, конечно, и хуже. Φиен знал, что будет хуже, когда придут каратели. Но женщина с голубыми, подёрнутыми болью глазами, которые непрестанно отворачивались от распятого на той стороне перевала мужа! Её стойкость, самообладание вызывали искреннее восхищение. Вот он, настоящий эльфийский воин. Холодный, расчётливый, собранный.

— Живого, — уверенно кивнул Мактавеш скорее для себя, нежели для воительницы.

Стая пришла в движение.

Отец нагнал сына, когда тот, поднявшись на плоскогорье, уже отражал атаку сразу нескольких саксов. Оба полыхали возбуждением, лица то и дело искажались сатанинской усмешкой. Руки! Эти крепкие, натруженные, с туго перекатывающимися мускулами под лоснящейся от пота кожей руки воинов, намертво сжимая мечи, наносили точные удары противникам. Одного более чем хватало, чтобы лишить жизни смертного наёмника.

Φиен не сказал Квинту ни слова, лишь кивком головы указал на пригнанного Шагсом коня, и с той минуты, полностью поглощённые сражением, они не замечали или делали вид, что не замечают друг друга. Но между тем, если исключить их внешнее сходство, одинаковое телосложение и длину волос, аналогичные движения, отточенные выпады, парирования и блокировки вольно-невольно притягивали внимание как сражающихся неприятелей, так и тёмных воинов Данноттара, вынуждая признать, что один родственное продолжение другого. Однако что Мактавеш старший, что его сын этого не замечали. Безумно это и нелепо, но они были настолько похожи, что в пылу сражения стихийно оказались втянутыми в некое негласное соперничество между собой. Кто больше? Кто сильней? Кто превосходит в ловкости? Один стремился утереть нос сопляку-отпрыску, второй жаждал доказать, что ни в чём не уступает ненавистному тирану.

Такое противостояние даже на поле брани ничем хорошим закончиться не могло, и скоро Фиену пришлось пожалеть, что дал волю кипевшему гневу на сына. Клан прорывался к центру плато, в самую гущу саксонцев, где над землёй прибитым к кресту окровавленным идолом возвышался Кемпбелл. Жив ли эльф? Мактавеш старался об этом не думать, но советник даже издалека выглядел дерьмово. Надежда быстро расправиться с саксонцами также скоро растаяла, как холодным, промозглым ветром развеивается предрассветный туман. Вортигерн сколотил внушительную армию из свирепых варваров, вполне заслуженно слывших лучшими воинами в туманном Альбионе. Но самым паршивым было то, что пришлые с континента наёмники прицельно норовили обезглавить исполинов, точно знали, как убить. Пользуясь численным преимуществом, саксонцы гурьбой нападали демона и, пока тот отправлял в преисподнюю несколько смертных душ, рубили ему ноги и уже лежачему, если не поспевали вмешаться собратья, отсекали голову. Первые потери понесло войско Данноттара, первые проклятья поглотила жадная тьма, первые тёмные души уносились в вечность, провожаемые звериным рычанием собратьев, лязгом металла, конским ржанием и стонами погибающих саксов.

— В паре! Стойте спиной к спине, вашу ж мать, иначе скоро нас перебьют! — взревел вождь клана, оценив тактику боя противника.

Удерживая седока в седле как влитого, сильные ноги Мактавеша намертво прижимались к корпусу вороного. Обеими руками Фиен одинаково искусно владел оружием, чем и не преминул пользоваться в сражении. Отточенные, отполированные до идеала мечи, которых человеку и держать-то тяжеловато, стремительно парили над землёй, без устали рассекая тела врагов. На огромном, возбуждённо гарцующем жеребце вожак демонического племени в сияющих на солнце доспехах безжалостным ангелом тьмы сеял смерть меж дерзнувших прийти со злом в Каледонию, и не было ни одного саксонца, кто бы не дрогнул перед его яростью и мощью и не возжелал ему немедленной кончины. Но в той же мере жизни лишить хотели и его двойника. Многие пытались подстрелить и обезглавить двух огненных львов, но ни одна из стрел не достигла своей цели. То лучники замертво падали, сражённые неизвестным стрелком, то, если успевали спустить тетиву, стрела не достигала цели. Мактавешы оставались неуязвимыми, словно заговорённые самим Сатаной.

А меж тем в везении упомянутых не было ничего необычного. Cаm Veryа! Именно она приказом своей госпожи стала хранительницей тел вожака клана и его сына, отводя от них беду. Одним богам известно, чего ей стоило не думать об Алистаре. Не смотреть в его сторону, забыть, пройти мимо собственного ужаса и прийти в отупелое равнодушие тогда, как чувствовала живую, но почти истлевшую ауру его жизни, заставить уняться молотящееся сердце, а глазам запретить увлажниться. Одним тёмным богам было известно, чего стоило Иллиам Кемпбелл оставаться Cаm Veryа,и, выбрав удачную позицию для обзора среди камней одного из прилегающих к плоскогорью утёсов, с присущей эльфийке меткостью монотонно разить стрелами саксов, покушающихся на охраняемых ею персон.

Но влюблённая женщина проснувшейся разбухшей и размякшей душой своей весьма уязвима, а потому в ратном деле непредсказуема и даже опасна. Не стоит ждать хладнокровия там, где сердце опалено любовью. Иллиам не смогла отвернуться от Кемпбелла, когда саксы вознамерились поджечь вместе с ним распятье, и на том заканчивался безупречный профессионализм безупречного телохранителя. Меткими выстрелами она убила поджигателей. И пусть на то ушли считанные секунды, но и их оказалось довольно, чтобы рукой вражеского стрелка был сражён конь Квинта.