Гнездо там, где ты. Том II (СИ) - Зызыкина Елена. Страница 68

— Идиотка! Где я найду толковей его?! — одноглазый вскочил, мёртвой хваткой вцепился в шею женщины и злобно зашипел. — Это всё ты виновата. Ты должна была его приласкать, тогда бы он остался.

— Кирвонт, отпусти! Ты меня задушишь, — прохрипела она. — Нам нужно уходить. Здесь могут появиться демоны Мактавеша.

— Ты права, — похоже, она смогла достучаться до эльфа, но сперва он швырнул эльфийку на пол и стал избивать ногами.

— Кирвонт, не бей, — она закрывала руками лицо, прижимала к груди ноги и молила, молила, молила. — Не бей. Я всё поняла. Прости меня!

— Ты будешь делать то, что я скажу. Ты будешь стелиться, соблазнять и раздвигать ляжки перед кем я скажу, поняла, сука!

— Да, брат. Да!

— И скажи спасибо, что не уродую твоего личика, как ты изуродовала меня, потаскуха!

Ещё один глухой пинок, и наконец гнев его поутих. Довольствуясь стонами лежащей на полу женщины, он успокоился и воззвал к своему хозяину:

— Владыка, открывай портал — я возвращаюсь с дарами.

Демонстрируя полную покорность, недвижимая эльфийка внимательно наблюдала за братом. Она украдкой слизала с губ кровь, вкус и запах которой её больше не трогал. Cаm Veryа перестала быть жертвой, и Кирвонт напрасно недооценивал сестру, ибо смерть уже дышала ему в затылок, а готовая к броску хищница намерена была всласть ею натешиться.

Вполне может статься, что самое великое волшебство не в древних заклинаниях и могущественных чарах колдунов, не в страшных проклятиях ведьм и таинстве чуда. Оно намного, намного глубже и ближе, ибо внутри нас самих. Каждого из живущих, дышащих, чувствующих и мыслящих, так как вершится в момент сокровенно магической битвы между разумом и сердцем. И кто одержит верх, того и слушается плоть.

О, нет! Разумеется, Кемпбелл был не в том состоянии, чтобы пускаться в пространственные рассуждения на тему магических аксиом и конфликта живой субстанции. Пределом его мечтаний могла стать трансформация — утерянная наука о перемещении в пространстве, которая сейчас бы ему пригодилась. Ею обладали первые основатели империи и помышлял возродить советник, но так и не смог из-за недостатка информации и свободного времени. В любом случае теперь это было невозможно, ибо единичные манускрипты, содержащие в себе крохи сведений о ней, вместе с Морнаосом поглотило демоническое пламя.

Алистар не знал, что заставило его повернуть обратно. Какая-то не поддающаяся никакой логике тяга. Возможно, если бы его спросили, в чём причина, он не смог бы ответить, только разум при каждом быстром шаге твердил единственные слова: «Не верю».

Её стоны он услышал раньше, чем увидел лежащей на полу, что окончательно убедило Кемпбелла: он стал свидетелем какого-то маскарада. На службе Валагунду в обязанность советника входил также и подбор личной охраны короля, потому Алистар прекрасно знал, на что способна Cаm Veryа. Она бы никому не позволила избивать себя.

Яркая вспышка застала его на мосту соединяющем туннель, с чертогом. Она так сильно слепила глаза, что тёмному пришлось загородиться рукой, иначе пострадало бы зрение. Пару секунд спустя Алистар смог лицезреть, как с той стороны чертога, где до сих пор господствовала непроглядная тьма, белым светом засияла высокая арка, зиждущаяся на шести величественных колоннах, по три с каждой стороны. Оба ряда соединялись между собой замысловатой вязью вычурного узора, которая, мельчая, уходила в широкий свод, будто крона могучего тисового дерева. Сейчас всё это великолепие светилось белёсым туманом, нагоняя благоговейное восхищение, а вода, что заполняла окольцовывающий чертог ров, перед гигантской аркой переходила в русло подземной реки, протекающей как раз между колоннами. Она ускорила бег, пленяя взор очевидцев багровыми бликами. Алистар смог разглядеть привязанную к берегу лодку.

Теперь становилось понятно, почему пиктские друиды так тщательно скрывали это место. Они знали об иных вселенных, знали о порожденных тьмой и смертельной угрозе от них человечеству. Вполне может статься, что шпионы Цезаря что-то вынюхали и доложили своему императору. Представить страшно, что было бы сейчас на земле людей, если бы жаждущий заполучить непобедимую армию диктатор смог найти и открыть портал. Как бы там ни было, это только предположение, но великий Цезарь умер не своей смертью, а хранители портала, так и не выдав тайны подземелья, впоследствии были истреблены.

Зачарованный порталом, Алистар опомнился от гипнотизирующего его воздействия только тогда, когда густым эхом по чертогу разнёсся душераздирающий мужской вопль. Советник успел увидеть, как Cаm Veryа, выколов пальцем единственный глаз философа, моментально вскочила и отпрыгнула от того в сторону. Задыхаясь от болевого шока, Кирвонт согнулся пополам. Подземелье наполнилось истошными воем. Закрыв лицо руками, слепец безуспешно пытался сохранить остатки того, что раньше именовалось глазным яблоком, но сквозь пальцы на серые плиты стекала его кровь.

Эльфийка не видела Кемпбелла, а если и знала, что он здесь, ледяные глаза её были прикованы только к противнику. Злая усмешка перевоплотила безупречно красивое лицо в безжалостную, страшную маску, белокурые длинные волосы рассыпались по спине и плечам, тело напряжено и, даже с такого расстояния, советник чувствовал это, подчинено единственному стремлению — убийству.

Стенания тёмного эльфа также резко прекратились, как и начались. На их место пришло самое гнусное сквернословие, недостойное женских ушей. И вдруг в воздухе угрожающе блеснула эльфийская сталь. Откуда клинок появился в руках философа, трудно предположить, быть может, сгорбленный эльф достал его из голенища сапога, но только теперь Кирвонт Доум-Зартрисс с окровавленным лицом безумца, умолк, выпрямился и, размахивая им перед Cаm Veryа, стал прислушиваться к малейшим шорохам в зале.

— Сестрёнка желает порезвиться? Ну что же, давай поиграем, сука! Я тебе говорил, насколько было приятно убивать твоего любовничка, твоего несравненного Валагунда? — он выдержал паузу, рассчитывая на её ответ, однако, бесшумно обходя Кирвонта, Иллиам ничем не выдала себя. — Он ведь не сразу сдох от моей стрелы. Я продырявил его, и мы очень мило провели время, пока жизнь вытекала из него грёбанной голубой водицей, которую вы, такие раболепные, такие заискивающие пред вашим несравненным корольком, считали божественной. Да ни хрена в ней нет божественности! — вспышка агрессии неожиданно сменилась глумливым смехом. — Он снизошёл до меня и так пыжился, когда я ему рассказывал, как трахал его любимую фаворитку. Но, сдаётся мне, история нашей страсти ему не понравилась…

Стремительный выпад хищницы, звук рвущейся ткани вместе с плотью, обнажённая спина Кирвонта с глубокими кровоточащими отметинами от смертоносной руки Cаm Veryа. Недосягаемая для оружия взвывшего эльфа, она нанесла удар и беззвучно отпрянула в сторону, предоставив ему возможность рассекать воздух эльфийским клинком.

— Ну, где ты, сука, где?! Если уж развлекаться, так обоюдно. Озвучь себя, сестрица! — крутился он вокруг себя, бесполезно потрясая оружием. Кирвонт замер, чуть набок повернув голову. На некоторое время в чертоге воцарилась тишина, нарушаемая негромким течением водяного коридора, ведущего из мира смертных к тёмным.

— Значит, не хочешь поиграть в благородство? Правильно, скучнейшее дело! У Доум-Зартриссов оно не в чести. Подложить любимую падчерицу в кровать короля за его покровительство и возможность трясти жирным брюхом в придворном свете… — трескуче-хрипловатый мертвенный голос эльфа зашелестел сдавленной насмешкой. — Великолепная сделка! Папочка был гениален на подлости, не находишь, Илли?

И вновь последовал короткий бросок, сдирающий кожу с мясом с тела эльфа. Он дёрнулся, заорал от боли, пытаясь дотянуться до невидимой мучительницы. Безрезультатно.

Железной волей сдерживая безграничный гнев, Алистар Кемпбелл смотрел на развернувшуюся сцену расправы. Сосредоточенная и бесстрастная Cаm Veryа с точным расчётом атаковала тёмного, заживо свежуя мерзавца, тот сквернословил и угрожал, вился от боли, пытаясь хоть как-нибудь защититься от хищницы, но ни она, ни советник не испытывали к Кирвонту и толики жалости. Наоборот, Алистару нестерпимо хотелось самому лично воздать по заслугам подонку, но будь он проклят, если помешает этой женщине вершить месть!