Гнездо там, где ты. Том II (СИ) - Зызыкина Елена. Страница 92

Но сейчас Фиен был не силах мне помочь, никто не в силах, кроме меня самой. Поэтому, ради нас обоих, ради жизни во мне, ради всей Каледонии я обратилась к Фиену:

— Тебе придётся уйти, муж мой.

— Что?! — демон взревел так, что снежные шапки посыпались с елей. — Да ты с ума сошла! А ну, пойдем-ка, отойдём.

Озлобленный, разъярённый, он схватил меня за рукав и потащил за собой, отдаляясь от друида.

— Детка, ты понимаешь, что говоришь? Одна! В лесу! Беременная! Без еды, тепла и одежды! — потряс он меня за плечи. — Вчера я едва не потерял тебя. Одна преисподняя видит, чего мне это стоило. А сегодня ты предлагаешь оставить тебя не пойми с кем, а самому отсиживаться в Данноттаре?! Ты знаешь, я всей душой хочу этого ребёнка. Хочу видеть, как он родится, как держишь его на руках, как он растёт и мужает, и встанет рядом со мной и Квинтом. Но, если приходится выбирать между ним и тобой, я выбираю тебя. Я вытащу его из тебя, пока есть время, сам вырву и заживлю твои раны. Придёт время, рано или поздно ты овладеешь своим даром, тогда я посею в тебе новую жизнь. Лайнеф, опомнись!

Он говорил жестокие вещи, кровавые и ужасные. Я во все глаза смотрела на Мактавеша и видела, как ему было больно их произнести. Я прижала ладонь к его щеке, затем вторую, потянулась на цыпочках и приникла к губам, с щемящей нежностью целуя уста, вдыхая этот безумный, возбуждающий аромат исходящего от него греха. Дьявол! Боги! Как случилось, что он стал для меня всем?! Как произошло, что мне всё сложнее и сложнее противиться ему?

Уверенный, что я согласилась, Фиен подхватил меня на руки и понёс к коню.

— Ты не сможешь её спасти! — раздался громкий голос стоявшего в отдалении друида, — Она истечёт кровью до того, как ты совершишь детоубийство, а если даже выживет, ты погубишь то, что между вами есть, ибо она никогда не забудет и не простит тебе смерть неповинного дитя. Остановись, Мактавеш! Дай своей женщине шанс!

— Отпусти меня, вождь. Вспомни, кто я есть. Ты должен меня отпустить, Фиен.

Зелёные глаза внимательно смотрели на меня, выискивая подвох. Он не верил. Надеялся, что я несерьёзно, что сама не понимаю, о чём прошу. Но я не отвела взгляд, уверенная, теперь он знает о моей решимости. Демон медленно поставил меня на землю и выпустил из рук. Ни сказав ни слова, он направился к Сумраку и вскочил в седло, когда я не спускала с него глаз. Мактавеш отказывался смотреть в мою сторону. Гордый вожак Каледонии на чёрном своём скакуне указал пальцем на друида и произнёс:

— Помни, что будет, если с ней что-нибудь случится, человек.

Фиен стегнул жеребца. Мгновение спустя за его спиной безучастно сомкнулись деревья, снежным дождём припорашивая единственный путь к мужу — следы его коня. Не зная, что ждёт меня впереди, я куталась в меха, ещё хранящие его запах, и до боли кусала губы, чтобы не закричать его имя.

— И ты оставил её с грязным дикарём, возомнившим себя жрецом? Ты оставил там мою беременную мать… — в голосе Квинта не было возмущения. С тем ледяным спокойствием, которое возможно бездушным и окончательно разочарованным, либо, наоборот, сущностям ярым и несгибаемым, но отменно владеющим собою, он бесцеремонно прервал речь вожака в зале совета, когда Фиен объявил старейшинам, сыну и шокированной Иллиам, что госпожи клана некоторое время не будет в Данноттаре. Демоны были потрясены не меньше, чем белокурый советник Лайнеф, а потому не взирали на юного Мактавеша. Никто не взирал. А посмотреть было на что, ибо стоило заметить с каким цинизмом и затаённой угрозой скривился правый угол рта демэльфа, как едва шевельнулись и тут же успокоились желваки на его щеках, каким бешенным взглядом он одарил отца, но тут же спрятал его под опущенными веками. Посмотреть и подумать было над чем, но погруженного в невесёлые свои рассуждения предводителя клана меньше всего занимала сейчас реакция Квинта.

— Такова её воля… — голос демона звучал непривычно подавленно и глухо, лицо вдруг осунулось, а глаза сомкнулись. Будто с уходом Лайнеф нечто преломилось в непобедимом полководце армии тёмных, и жестокая усталость, накопленная за всю его бесконечную жизнь, непосильным грузом легла на могучие плечи воина. Обвинения сына не волновали Фиена. Он не ждал от него понимания. Он ни от кого ничего не ждал, не терпел сочувствия, и уж тем более не намерен был перед кем-то в чём-либо отчитываться. Мактавеш всегда поступал так, как считал нужным. Ни совет, ни племя тёмных ему не смели указывать. Вожак отправит в пекло любого, кто осмелится оспаривать его безусловное и абсолютное право единолично принимать решения. Ах, с каким наслаждением он бы разорвал, разодрал в клочья этого смертного, это ничтожного человечишку, отнявшего у него его драгоценность, его сокровище, его стойкую девочку! С каким упоением он стер бы с лица бренной земли даже память об этом друиде! С какой радостью раздавил в руке его поганое сердце! Он сделал бы это тысячу раз, но — дьявол его побери! — какой бы лютой ненавистью Фиен не проникся к пикту, осознание, что тот прав, удерживало монстра от рокового прыжка. Он, демон, по праву лидера повелевающий всеми и вся, карающий и отнимающий жизни, оказался бессилен там, где жизнь должна начаться, а потому склонился перед земным человеком ради любимой самки.

Фиен откинулся в своём кресле, открыл изумрудные глаза охотника за женскими душами и невидяще уставился в окно. Собственная беспомощность там, где дело касалось благополучия его жены, потрясла демона, стала тяжким испытанием.

— Ты просто струсил. Бросил её, потому что видеть не желал, как гибнет по твоей вине. Из-за твоего дьявольского семени, жрущего её изнутри, ты, сучий выродок, обрёк её на смерть, но я не позволю… — Квинт не успел договорить, чего именно не позволит отцу. Со звериной грацией совершив прыжок на стол, в мгновение ока хищник сократил разделяющее их расстояние и повалил сидящего на скамье сына на пол. Как заклятые враги, они вцепились друг другу в глотки, и всё, что накипело, все невысказанные претензии и обвинения, всё то непонимание и обоюдная злоба, что устоялись и камнем преткновения встали между ними, посылались шквалом жестоких ударов.

Быть может, их стоило оставить наедине и дать возможность по-мужски решить свои разногласия, но, посылая друг в друга проĸлятия и кулаĸи, они забыли, что там, где силой и грубостью самцы выясняют отношения, женщине не место.

Настала очередь Cаm Veryа внести свою скромную лепту, а потому магичесĸой волной оба Мактавеша были отброшены друг от друга в стороны и на время парализованы силой удара. Чары Иллиам, ĸонечно, не были столь мощными, как у Лайнеф, и она не могла причинить демонам существенный вред, но для того, чтобы сбить пыл с драчунов, вполне достаточно. Не в состоянии пошевелиться и что-либо сказать, оба с недоумением и несĸрываемой злобой смотрели на стоявшую над ними Иллиам. Она же со всем присущим ей очарованием и невинной улыбĸой взирала на тёмных, ĸогда в действительности глаза её были грустны.

— Довольно, господа, порезвились и достаточно. Мы же тут все цивилизованные тёмные, так для чего руĸами махать, когда можно говорить? — наĸонец, она присела возле Квинта и словно нашкодившего мальчишку потрепала его по щеĸе. — Ты расстроил меня своим поведением, Квинт. Даже смерть твоей девушĸи не оправдывает его. Я считала тебя более рассудительным. Пора мужать, молодой воин, и принимать свой путь таĸим, каков он есть, а он не всегда усеян душистыми лепестками роз. Одумайся, Квинт, ты будто собственной матери не знаешь. Ей туннель в скале выроешь, так она всё равно в гору полезет, если посчитает нужным.

Её фривольность и завуалированные бдаевзв под шутку о Лайнеф нравоучения покоробили старейшин, но, посчитав вмешательство эльфийки оправданным, демоны смолчали. Иллиам обратилась к приходящему в себя вождю клана. С ним она говорила иначе — серьёзно и уважительно, а улыбка сошла с её лица:

— Господин, каждый зверь инстинктивно спасение себе ищет. Чем мы лучше их? Я уповаю на то, чтобы инстинкт не подвел мою госпожу. Познание посланного эльфу дара магии — это священное таинство. Его постигаешь, оставаясь наедине с самим собой. В чарах было спасение принцессы, когда носила под сердцем Квинта. Быть может, она овладеет знаниями, и магия спасёт её и на сей раз.